— Что он сказал. Цветок Прерии?

— Он сказал, что вождь убил больше всех буйволов. Он убил… — Девушка показала ладони с растопыренными пальцами. — Вот сколько!

— Десять буйволов?

— Да, десять, как ты говоришь. Больше всех. Твой муж Белый Буйвол — лучший воин и охотник. Ты должна… Как это сказать?.. Гордиться.

— Ха! Вот еще не хватало! — презрительно пожала плечами Сара.

В ее памяти всплыл тот день, когда Шон у нее на глазах убил оленя. В ту же ночь он впервые пришел к ней в постель.

Зримое воспоминание наполнило ее сердце невыразимой тоской. Сара так захотела снова оказаться с Шоном, что уронила кусок мяса в пыль.

О, Шон! Дикарь, искатель приключений, возлюбленный, где ты? Неужели он забыл ее?

С того дня, когда ее похитили, прошло две недели, а Шона все не было. Скорее всего он решил, что она бросила его.

— Са-ра, что с тобой?

Сара вздрогнула от неожиданности и увидела рядом с собой встревоженное лицо Цветка Прерии. Девушка впервые назвала ее по имени. Сара выдавила из себя улыбку.

— Все в порядке, Цветок Прерии. Просто живот схватило.

— Живот? У тебя болит здесь? — Девушка сложила руки на животе и изобразила болезненную гримасу. — Женская боль? У Цветка Прерии была женская боль впервые две луны назад. Взрослые женщины сказали, что я теперь такая же, как они, — гордо улыбнулась она.

— Нет, не совсем… — Сара осеклась, решив, что объяснять бессмысленно. — Да, Цветок Прерии, женская боль.

Уже на закате женщины привезли в лагерь последние туши. Сара внимательно следила за тем, куда поведут ее рыжую лошадку. На южной окраине становища построили загон для скота, там и оставили на ночь всех лошадей. Загон находился поодаль от вигвамов, так что, если бы Саре удалось добраться до него незамеченной, она спокойно смогла бы найти своего друга.

Сара улучила момент и побежала к ручью, чтобы умыться. К тому времени, когда она вернулась, в центре становища ярко полыхали два костра, вокруг которых сидели воины и пили виски. Сара поинтересовалась у Цветка Прерии, откуда у индейцев виски.

— Приходили торговцы пушниной. Пауни поменяли шкурки на огненную воду. Воины теперь станут глупыми.

Сару огорчило это известие. Если бы она была здесь во время прихода торговцев, возможно, те помогли бы ей.

— А как они нашли племя?

— Услышали бег буйволов. Узнали, что пауни охотятся.

Сара вспомнила, как Шон однажды говорил ей: «У скупщиков пушнины есть какое-то шестое чувство, благодаря которому они всегда знают, когда индейцы закатывают пир после большой охоты. Я сам не раз наблюдал, как это происходит».

Сара встречала в жизни только двух скупщиков пушнины — Бельмо и Француза. Пожалуй, она немного потеряла, не застав их в деревне. Если те, которые приходили, похожи на ее знакомых, то уж лучше остаться в племени, чем бежать с ними. Между тем воины на глазах становились все пьянее и пьянее. Даже вождь Белый Буйвол уже плохо держался на ногах. Саре это было на руку: если воины напьются, ей легче будет улизнуть незамеченной.

Этой ночью еду готовили на всех у больших костров.

Индейцы вместе охотились, вместе и пировали. Повсюду царило веселье, даже Сару не оставила равнодушной праздничная атмосфера. Сара заметила, что женщинам пить не разрешалось.

Мозговые кости совали в горячую золу, головы телят закладывали в ямы, вырытые на месте кострищ, куски мяса жарили на вертелах над огнем. Внутренности и языки ели сырыми, не дожидаясь ужина.

Сара сидела на своем обычном месте возле вождя, хотя он не обращал на нее ни малейшего внимания. Мужчины, разгоряченные выпивкой, обменивались впечатлениями о прошедшей охоте. Даже обычно невозмутимый и надменный Белый Буйвол был весел и разговорчив в тот вечер.

Как только мясо поджарилось, индейцы набросились на него с жадностью, словно стая изголодавшихся волков.

Сара решила наесться до отвала, зная, что ей предстоит долгий путь. Более того, ей удалось потихоньку стащить и Припрятать несколько кусков мяса в дорогу.

Когда мясо было съедено, воины стали расходиться по вигвамам вместе со своими женами. Некоторые повалились спать здесь же у костров. Саре не стоило волноваться из-за того, что женщины не пили виски. Они так объелись, что еле передвигали ноги и бродили как сонные мухи.

Вождь Белый Буйвол поднялся одним из последних.

Он протянул Саре руку и властно сказал:

— Идем.

Слегка пошатываясь, он повел ее к вигваму. По крайней мере одно было приятно. Его жены заснули у костра, и вигвам оказался в их полном распоряжении.

Вождь толкнул ее на ложе, долго раздевался, но наконец бесцеремонно взгромоздился на Сару. Она имела возможность убедиться: потенция Белого Буйвола не зависит от количества употребленного спиртного. Он был сильно пьян, но набросился на нее с такой страстью, что ивовые прутья кровати прогибались до самого пола.

Вероятно, удачная охота возбудила его пыл. На этот раз акт любви длился дольше, чем обычно. Наконец из груди Белого Буйвола вырвался стон, напоминающий боевой клич, и он без сил упал на Сару. Вместо того чтобы по своему обыкновению сбросить ее на землю, вождь тут же заснул.

Сара выждала несколько минут и осторожно выползла из-под его массивного тела, до сих пор хранящего тошнотворный запах крови. Белый Буйвол даже не шевельнулся.

В вигваме раздавался его громкий храп.

Сара села на землю возле постели и почувствовала, что тоже засыпает. После долгого трудного дня и обильного ужина ее нестерпимо клонило в сон; казалось, будь у нее такая возможность, она проспала бы двадцать часов кряду.

Сара вытянулась на земле возле ложа вождя и стала больно щипать себя за руку, борясь со сном. Прошло часа два, прежде чем весь лагерь погрузился в глубокий сон. Даже собак не было слышно.

Тогда она взяла припрятанное мясо, сыромятный ремень для уздечки и на цыпочках вышла из вигвама. Костры давно погасли, вокруг в замысловатых позах лежали бесчувственные тела спящих воинов и их жен.

Повальная спячка, в которую впало все живое в лагере, сопровождалась оглушительным храпом. Добравшись до загона, Сара убедилась, что даже лошади спали, стоя или лежа на грудах соломы. Хорошо, что она выбрала для побега рыжую лошадку — ее легко будет найти в темноте.

Сара проскользнула между кольями ограды и отправилась на поиски своего друга. Лошади почуяли присутствие человека и настороженно поворачивали головы, когда Сара проходила мимо, но охота отняла у них все силы, поэтому настоящего переполоха они не подняли. Сара нашла рыжую лошадку и набросила ей на шею ремень.

— Извини, Рыжая. Я знаю, ты устала, но мне без тебя не обойтись.

Лошадь сонно потянула носом и не выразила протеста, когда Сара потянула ее за уздечку к воротам. Она не села верхом сразу же, как только вывела лошадь из загона. Прежде Сара отыскала на небе Северную звезду и вознесла молитву за ясную безоблачную ночь, после чего двинулась на юг, стараясь ступать как можно тише. На лошадь Сара села только тогда, когда отошла от лагеря по меньшей мере на две мили. Она не пустила лошадь рысью, зная, насколько чуток слух индейцев, даже спящих. Но одно обстоятельство Сара не учла — ей никогда не приходилось ездить верхом без седла. Первый опыт давался с трудом, было очень трудно сохранять равновесие и не сползать набок. О том, чтобы скакать, а не ехать шагом, не могло быть и речи.

Поскольку Сара плохо знала местность, она позволила лошади самой выбирать дорогу и бралась за уздечку только тогда, когда она сильно сбивалась с курса.

Рассвет принес Саре радостную новость: оказывается, все это время она ехала вдоль ручья, который, вероятно, тек на юг и впадал в Миссури. По крайней мере она не будет страдать от жажды.

Когда солнце поднялось достаточно высоко, Сара остановила лошадь и оглянулась. Позади лежала ровная пустынная прерия, до самого горизонта не было видно ни души.

Сара вздохнула с облегчением, не обнаружив признаков погони. Лошадь понуро опустила голову и тяжело раздувала бока от усталости.